ЧЕЧЕНСКИЙ МИР III
Следы первой чеченской войны – разрушенный микрорайон пятиэтажек. В городе
это были господствующие высоты, с которых вели огонь пулеметчики и снайперы. Часть
этих домов, стоявших фронтом к штурмовавшим город федералам, разбита в бетонный
прах. Те дома, что стояли подальше, уцелели, но каждый помечен ракетной пробоиной.
В домах живут люди, затянув дыры полиэтиленовой пленкой или заделав досками. Из
окон домов торчат трубы буржуек. Света и газа в городе уже давно нет. Его отключили,
когда Чечня перестала платить деньги. Она и сейчас их не платит, хотя газ включили
и вот-вот дадут свет.
На развалинах играют дети. Они выросли на них. Все знают, что под обломками
могут оказаться неразорвавшиеся снаряды и мины, но никто с развалин детей не гоняет.
Дети знают, что их город разрушили русские и если бы не они, то Гудермес был
бы сейчас цветущим и красивым.
* * *
Мы даже не можем представить, сколько сейчас в Чечне национальных героев, которых
мы квалифицируем как бандитов. Слава тех, кто воевал в Великую Отечественную или
в Афганистане, давно померкла. Памятник Героиям-чеченцам, стоявший в центре города,
давно разрушен. Плиты с фамилиями исчезли, а скульптуру воина вывезти не успели.
В школах детям рассказывают о боях в Грозном и Гудермесе. Новая история Чечни
начинается с этих боев.
Все эти годы мы были для чеченских детей врагами.
Если даже в скором времени, как нам обещают, в Чечне воцарится мир, то чеченские
дети надолго еще останутся проблемой. Военные, не скрывая, говорят о мине замедленного
действия, которую они видят в детях, и считают, что война здесь никогда не закончится.
Дети будут мстить за отцов и братьев, в этом можно не сомневаться. Чечня вернулась
в средневековье с новым оружием. Теперь канлы, кровную месть, можно осуществить,
подложив мешок гексогена под жилой дом. За одну чеченскую жизнь – сотни.
Разве наши военные догадывались, входя в Чечню, что их танки с суперсекретной
активной броней будут подбивать пацаны, всаживая гранаты в траки и борта машин.
Причем будут делать это мастерски и хладнокровно, как учили. Убить человека не
просто, а подбить машину – забава.
Неделю назад мы возмущались, когда было объявлено, что из Чечни по эвакуационным
коридорам не выпускают детей, которым исполнилось десять лет. Для нас это нелепость.
Но это только для нас.
Милиционеры в Гудермесе рассказывали, как они решили проэкзаменовать двенадцатилетнего
мальчишку на знание таблицы умножения. Он не знал, сколько будет 2х2, 5х5, а уж
о 9х9 и говорить не приходилось. Но зато деньги, к примеру, отсчитывал безошибочно.
А потом в разговоре выяснилось, что он хорошо знает, как пользоваться гранатометом
“Муха”, запросто может поставить мину-растяжку и свободно объясняет, чем отличается
один автомат от другого. В школе он учиться еще не начинал.
Разговор-то завели милиционеры, а итог подвел он:
– Уходите отсюда, вас все равно всех поубивают.
С тем и пошел, улыбаясь и чувствуя свою полную безнаказанность.
* * *
Мальчишеское стремление быть первым получило свое удовлетворение в Чечне. Мало
ведь кому известно, что во время рейда Шамиля Басаева на Буденновск,одной из зловещих
фигур был 14-летний подросток. Он хладнокровно расстреливал всех, кто оказывал
хоть малейшее сопротивление. Интервью с ним показывали многие западные телеканалы.
Паренек откровенно бравировал в на-товском камуфляже, заявляя, что таких, как
он, в Чечне много.
После событий в Буденновске его видели в Кизляре. Он спокойно разъезжал на
“Ниве”, подаренной ему одной из чеченских диаспор. При желании его могла задержать
даже милиция, не говоря уже о спецслужбах. Кизляр – дагестанский город, и в нем
действуют российские законы. Но подросток-убийца, а в сущности уже зрелый террорист
был никому не нужен.
Сколько же “подвигов” он совершил в этой войне?
В беседе с военными разговор сам собой сбивается на подростков: “Они нас уже
достали”.
По наблюдениям военных, даже самые маленькие пацанята нисколько не боятся обыскивать
убитых солдат. Они могут рыться даже в полуразложившихся останках, а потом обмениваться
тем, что нашли. Боевики берут подростков на операции, и те действуют в бою не
хуже взрослых.
Война для них стала игрой.
Сегодня в Чечне каждый подросток может получить “высшее образование” в “Институте
ислама”. “Институтские” лагеря разбросаны в горах и тщательно охраняются. Основной
учебник – Коран. Окончивший “институт” становится муллой, но не только. Вместе
со священной книгой Аллаха “студент” так же прилежно обязан изучить всевозможные
виды стрелкового оружия и подрывное дело. Известно, что в этих лагерях проходят
подготовку не только чеченцы. Тот парень, что подозревается во взрывах жилых домов
в Москве, жил в Татарстане.
Сейчас “студенты” “Института ислама” проходят, видимо, практику, противоборствуя
федеральным войскам. Кто кого. Что будет с ними, когда война в Чечне закончится,
а им удастся уцелеть и ее покинуть.
Всемогущий террорист Хаттаб уже все предвидел и сказал:
“Война с неверными в Чечне закончится, но большая война за чистый ислам еще
впереди!”
* * *
Мы совсем забыли о записках прапорщика Нижегородского драгунского полка Семена
Броневского. А он писал:
“В сражении (чеченцы. – Авт.) защищаются с отчаянной храбростью, которую можно
назвать ожесточением: ибо никогда не сдаются в плен, хотя бы один оставался против
двадцати; и будет кому случиться нечаянно быть схваченному, такая оплошность причитается
семейству его в поношение...”
А мы стремимся взять Чечню в полон.
* * *
Наверное, во всех войсках, которые сейчас находятся в Чечне, не найдешь ни
одного военного, кто бы поверил чеченцам. На словах, особенно в телекамеру, они
скажут, что верят, – так надо, так положено. А на самом деле? За время общения
с военными я записал в свой блокнот их высказывания о чеченцах и событиях, в которых
им приходится участвовать.
– Вы, ребята, чеченцев днем видите. Днем они хорошие, овечки прямо, а повстречайтесь
с ними ночью...
– Какой толк, что мы оставляем в тылу освобожденные села? Вы думаете, там боевиков
поубавилось?
– Работать чеченцы все равно не будут, их теперь не заставишь. Они смеются
над теми крохами, что наши работяги получают. Чеченец это за неделю заработать
может. Деньги здесь есть, и еще какие.
– Они же наркотой промышляют. Мы все на Таджикистан киваем, а отсюда прямой
выход в Россию. Сел на “Москвичек” – через пару часов торгуй уже в России.
– Чеченцы же мусульмане. Они не пьют, не курят. Представляете, целыми днями
абсолютно трезвыми слоняться без дела. Тут с ума сойти можно. Вот война и стала
для них развлечением.
– Говорят, что мы воюем с боевиками. Я думаю, все ж с народом. Мы через Дагестан
проходили – там совсем другие люди. А здесь нам трупы наших солдат за выкуп отдают.
Причем не боевики, а мирное население. Прикопают беднягу, а потом деньги или продукты
просят. Кошмарный сон это, а не война.
– Честно сказать, солдаты наши воюют ради спортивного интереса. Кто кого. Азарт
захватывает. Нам сказали долбить их, мы и долбим.
* * *
На вертолетной площадке, когда прощались с милиционерами, в уши ударили тугие
воздушные волны. В тридцати километрах отсюда Грозный. И там тяжелая артиллерия
долбила боевиков, добывая мир для Чечни, который если и наступит, то будет очень
и очень непростым.
Вячеслав Федоров
Фото: Николая Нестеренко