От маленьких городков “сражения” перекинулись на бывшие театры военных действий. Размах они приобрели гигантский. Велик стал и интерес к ним. Так, на последней “баталии” при Ватерлоо только зрителей присутствовало более двухсот тысяч. Представить трудно. За зрелище платили по 50 долларов. Посчитайте доход! Но это еще не все. Посмотреть “сражение” ехали туристы со всего мира. Гостиницы, частные дома были заполнены постояльцами. У поля сражения развернули палаточный городок для молодых и не требующих комфорта гостей. Бутерброды, пиво, сувениры – все в огромном количестве. В бой разбирались оловянные и пластмассовые солдатики. Каждый из приехавших мог сфотографироваться с самим... Наполеоном – дюжины две их бродило среди гостей.

Прагматичные капиталисты все просчитали. Грандиозное военное шоу должно было оправдать себя по затратам.

Какое же Ватерлоо без русских? Приглашая наши клубы, устроители не скупились на оплату и дороги, и проживания с полным пансионом.

При Ватерлоо создан специальный центр проведения празднества. У нас же музей в Бородино по-прежнему просит милостыню, а государство не может договориться с полуразвалившимися колхозами об аренде земли. Торг идет долгие годы. Колхозы норовят отщипнуть себе копеечную прибыль, хотя на самом деле она могла быть тысячедолларовой. Но для этого надо приложить руки, скандалом же копейки зарабатываются легче. Ими и довольствуются.

* * *

В свое время военные историки составили усредненный портрет офицера – участника Бородинской битвы. Он оказался таким: тридцать один год, не женат, в армии более десяти лет, участник четырех баталий, знает два европейских языка, читает и пишет плохо. Последнее, правда, полное откровение. Но сия деталь для истории особого значения не имеет, а потому может быть опущена современными уланами и гренадерами.

* * *

Если вы, попав на бородинские празднества, не очень-то ориентируетесь в названиях полков и дивизий, не беда. Жизнь в армии не только из службы складывалась. А вот скажите: мог ли солдат, проходя службу, жениться? Или вдруг вас заинтересовали совсем бытовые детали, скажем, чем и как солдат брился в походе. Мог ли он получать письма из дома, а в ответ сообщать о том, что жив и здоров?

Тупик? Тогда задайте эти вопросы любому члену военно-исторического клуба, и он вам ответит.

Хорошо, вот еще о чем спросите: была ли в кутузовской армии дедовщина?

И вы услышите: была, но... с обратным знаком. Каждый молодой солдат попадал под опеку ратника бывалого, и тот за него головой отвечал. Учил всему до тех пор, пока тот присягу не примет. Знают ли об этом наши молодые офицеры? Вряд ли, хотя вполне осознают, что у истории нет мелочей.

* * *

Существует великолепный девиз, которому следуют военно-исторические ассоциации в своей работе: “Дорогами прошлых войн – к миру!” Некогда бывшие противники видят в друг друге наследников сложной и богатой истории. Во Франции, к примеру, есть воинские части, ведущие свою родословную с наполеоновских времен. Разыщете ли в России хоть одну боевую единицу, родословная которой начиналась с Бородинского поля? Какое там! В тридцатые годы с поля хотели все памятники убрать, но ограничились взрывом центрального монумента и полным разорением могилы Петра Ивановича Багратиона. То ли взрывчатки не хватило, то ли в головах что повернулось...

* * *

Как правило, каждый клуб выбирает в качестве исследования какой-нибудь полк, прославивший свои знамена при Бородино, и начинается скрупулезная работа. Перво-наперво тщательно изучается атрибутика. А надо сказать, что в русской армии каждый полк имел свои индивидуальные особенности. Далее шьется обмундирование. Даже ткань подбирается приближенная к той, что шла на одежду кутузовских солдат. Уже есть специалисты по наградам, способные выковать любой орден или медальку. Появились оружейники, что ладят ружья, которые не отличишь от музейных.

Клубы живут по распорядку, и дисциплина в них железная. В расписании можно увидеть как занятия по изучению оружия, так и строевую подготовку. Все на добровольных началах: хочешь – с нами, а не хочешь – ступай.

* * *

Вечером, когда у реки зажигаются костры и в котелках булькает варево, точно такое же, какое могли есть солдаты перед сражением, есть время и поговорить.
– Полковник Константин Панин, – представился мужчина сорока лет. – Новгородский кирасирский полк.
Теплоту ночи разбавило молоко тумана, а мы все сидели, подкидывая в костер ветки, и говорили. Константин Панин ездил со своими “кирасирами” и на Ватерлоо, и под Аустерлиц. Зрелище невиданное. В сражении участвуют тысячи солдат, причем баталии разворачиваются на огромном пространстве. Ребятам надо быть не только умелыми воинами, но и каскадерами.

Константин доволен, что и Бородинская сеча набирает силу. Лет десять назад сюда съезжались сотни две энтузиастов, сейчас их уже две тысячи.

* * *

В хранилищах районных музеев не редкость какая-нибудь солдатская медалька за Бородино или за участие в заграничном походе. Тысячи солдат огромной России противостояли наполеоновскому войску. По делам и награды получили.

В те времена патриотизм был заботой государственной, а потому и восхищаешься умом тех, кто до мелочей продумал, как беречь и нести славу российских солдат.

Возьмем медали, которыми награждались сражавшиеся за Отечество или жертвовавшие своим состоянием. Дворянскую медаль 1812 года пожизненно могли носить старшие сыновья каждого поколения рода. То же касалось и купеческой медали.

Недавно в одном из антикварных магазинов я увидел наперсный крест священника – редкая награда за баталии 1812 года. Сдавший его, по-видимому, и не подозревал, что это тоже родовая награда. Жизнь поджала или по незнанию, но разменял он славу предков на копейки.

Вот так и все мы.

 

Бородинское поле,

Московская область