ВОРОТА ВОЙНЫ
(Часть I)
Брест теперь от нас далеко. В другой стране... Туда не съездишь просто так,
как бывало раньше. Не походишь по крепости, которая всегда была символом войны.
Ее воротами...
В свое время о Брестской крепости много писали. Но все это сейчас пылится
в хранилищах библиотек. Редко кто просит извлечь старые книги и публикации. Война
хоть и помнится, но не до нее сейчас. Разве кто из переживших то время спохватится:
"Неужели уже 60 лет прошло?"
Время летит, мчится... Действительно, уже шесть десятков лет отделяют нас
от того утра, которое стало началом трагедии огромной страны.
Сколько раз я бывал в Брестской крепости и всегда стремился попасть в запасники
музея. Когда-то кому-то пришло в голову попросить защитников крепости написать
обо всем, чему они были свидетелями. С тех пор архивы музея пополнились сотнями
тоненьких папочек, в которых лежат листы с документальными свидетельствами очевидцев.
Эти воспоминания никто не редактировал, и нигде они не публиковались. Тогда и
подумалось: а что если из них выстроить первый день войны? Работники музея любезно
разрешили использовать все, что считаю нужным. Так у меня появилась толстая тетрадь
с надписью "Ворота войны".
21 июня. Вечер.
За тихим сонным Мухавцом на старых осокорях наперебой отсчитывают годы кукушки.
В прибрежных кустах тальника, вдоль обводного канала, пробуют голоса перед вечерним
концертом соловьи. В темной, затянутой ряской стоячей воде серебристо плещется
рыба. Спокойно кругом.
Стремительный Буг, вырываясь из-за тенистого поворота, ударяет в берег, будит
сонные воды впадающего Мухавца. Если долго смотреть на быструю воду, то кажется,
что остров с крепостью снялся со своего вечного причала и поплыл. Поплыл навстречу
туману, по влажной от короткого дождя луговине.
Наверное, и тот последний мирный день был таким же. Правда, тогда в крепости
было многолюдно. У домов командирского состава, как водится, шалили дети, и матери
пытались их загнать домой. Те, кому посчастливилось достать билеты на концерт
артистов московской эстрады, отправились в Брест. Спешили в увольнение солдаты,
чтобы до полуночи погулять по теплым улочкам городка. В гарнизоне крепости на
открытых площадках крутили фильмы "Военная присяга" и "Валерий
Чкалов".
Кончался день обычных житейских дел. В Брест съехались участники детской художественной
самодеятельности на областной смотр, который должен был начаться в воскресенье
большим концертом в парке Первого мая. Еще днем по городу пропылили марширующие
солдаты, уходившие на полигон, в район объявленных учений.
Но не таким уж и умиротворенным был тот вечер. Это он помнится таким, потому
что стал последним мирным...
Начальники пограничных застав распорядились усилить наряды. В последнее время
все чаще и чаще неизвестные лица пытались нарушить границу. Кто были они, пограничники
не знали. Их дело ловить, а дознаваться будут особисты.
Двумя днями раньше в четыре утра над красноармейцами, рывшими окопы, вдруг
пронесся немецкий самолет. Когда в воздух поднялись наши истребители, он дал очередь
из пулемета и улетел. Ранено было несколько солдат.
Еще всем памятен был инцидент в Гарнизонном Доме Красной Армии, случившийся
неделю назад. Один из немецких офицеров, находившийся в городе по приглашению,
оскорбил женщину — жену офицера. Возмущенные наглостью и высокомерием немца, наши
командиры потребовали, чтобы он извинился. С большой неохотой он сделал это. Немецкие
офицеры тут же ушли. Перед уходом один из них бросил:
— Мы вам этот случай припомним!
В субботний вечер на самом закате солнца над крепостью пронесся немецкий бомбардировщик.
Сделав два круга над городом, он улетел.
Наверное, так же в тот день за Мухавцом перекликались кукушки и пограничные
наряды загадывали, сколько же лет отведет им жизнь. И никто из них даже не предполагал,
что счет идет на часы.
Напружинившись, прогрев моторы бронемашин, стояла готовая к броску 45-я немецкая
пехотная дивизия. Ей предстояло первой вломиться в ворота и распахнуть их для
большой войны. Наблюдатели весь день внимательно просматривали все четыре квадратных
километра крепости, пытаясь понять, догадываются ли о чем-нибудь русские.
Много позднее битый "король" танковых прорывов Гудериан вспомнит
эти часы: "Тщательное наблюдение за русскими убедило меня в том, что они
ничего не подозревают о наших намерениях. Во дворе крепости Бреста, который просматривается
с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов".
Есть две фотографии, показывающие последние предвоенные мгновения на той стороне
Буга. Одна широко известная — она сделана за пятнадцать минут до вторжения, когда
гитлеровские генералы из штаба Гудериана сняты на фоне разгорающейся зари. Вторая
сделана раньше, на закате предыдущего дня, то есть 21 июня вечером. Идет молебен.
Карабины отставлены в сторону. В руках солдат молитвенники. Они дружно призывают
на помощь бога, чтобы он помог им справиться с Россией и сберег их жизни.
В 1955 году в австрийском городе Линце вышла книга бывшего военного пастора
Рудольфа Гшепфа "Мой путь с 45-й пехотной дивизией". На обложке книги
изображена извилистая дорога, соединяющая ажурный костел с украинской хатой, крытой
соломой. Столбиком список городов, где пришлось ступать пастору. Вот запись, сделанная
перед Брестом:
"...Во исполнение приказов ночью с 20 на 21 июня штурмовые батальоны уже
маршировали на Восток и продвинулись вплотную к русской границе, чтобы быть наготове
к наступлению. Одновременно всем подразделениям был объявлен приказ фюрера, который
намечал действия на воскресенье 22 июня 1941 года в 04.15 утра. Теперь, по крайней
мере, была внесена ясность, и все сомнения устранены. Как всегда, когда назревают
большие события, происходили богослужения. Последнее — еще 21 июня вечером, в
20.00, в бывшем лесном лагере штаба дивизии. Все эти часы протекали очень серьезно
и собранно".
Уже на другой день с брезгливой презрительностью защитники крепости прочтут
на штампованных пряжках, сорванных с убитых немцев, слова GOTT MIT UNS — "с нами бог". Этим бог
уже ничем не мог помочь, как, впрочем, и остальным лежавшим у ворот крепости.
В полночь над темной водой Буга простучала автоматная очередь. Веером, забулькав,
рассыпались по воде пули. С той стороны кто-то плыл. Наши пограничники помогли
человеку выбраться на топкий глинистый берег.
— Скорее на заставу! Я должен сообщить сведения государственной важности! —
на чистом русском языке проговорил приплывший...
В Брестской крепости размещались две дивизии. Учебные тренировки показали,
что для покидания крепости людьми и вывоза боеприпасов в район сосредоточения
требовалось шесть часов. В планах командования защита крепости не предусматривалась.
Она использовалась лишь для жилья офицеров и их семей да размещения солдат и техники.
В случае военных действий крепость всеми покидалась. Лишь немногочисленный гарнизон
обеспечивал прикрытие.
Даже если бы вняли словам приплывшего и начали покидать крепость, все равно
было бы уже поздно. Война началась задолго до того, как отметят вторжение придавленные
рухнувшими стенами будильники. В два часа ночи зашевелилась вражеская агентура.
В Бресте погас свет, умолкли телефоны, на улице обстреляны возвращающиеся со службы
офицеры. В разных концах города возникли пожары. Распарывая ночную темноту, в
воздух взвились сигнальные ракеты. Их было много. Такой фейерверк объяснить трудно,
но, возможно, именно так диверсанты сигнализировали о своей готовности действовать.
На сопредельной стороне заканчивались последние приготовления: наводились орудия,
выверялись прицелы, к самолетам подвешивались бомбы, в танки заливалось горючее...
Приближалось время, которое во всех гитлеровских приказах именовалось часом
"Х".
Вячеслав Федоров
На снимках:
- Холмские ворота. Через них ворвалась война.
- Таким мог быть последний мирный вечер.
- Штаб Гудериана за 15 минут до вторжения.
- Приказ выполнить готовы.
- Выдвижение к границе.
- Крепость на прицеле.
