ВОЗВРАЩЕНИЕ С-80
(Часть I)
В Баренцевом море полным ходом идут подготовительные работы по подъему
атомохода “Курск”, затонувшего прошлым летом. Флот полностью засекретил всю операцию,
хотя видимость гласности и соблюдена. Журналистам предоставлено пассажирское судно,
которое доставит их к месту спасательных работ. Правда, предписано ему находиться
не ближе 10 кабельтовых.
Это значит, что за ходом работ журналисты будут наблюдать в сильные бинокли
и подзорные трубы. Иначе что можно разглядеть с расстояния в два километра?
Пресса как-то пыталась убедить морское начальство, что вроде бы далековато,
но оно было неумолимо.
А между тем в газетах развернулись дискуссии, поднимут или не поднимут
“Курск”. В спор может включиться каждый. Даже самые бредовые мысли может опубликовать
какая-нибудь “желтая” газетенка.
Газеты посолиднее привлекают в авторы людей компетентных, которые оглушают
тонкостью знаний и поражают точностью расчетов. Даже “Комсомолка”, для которой
изящный стиль - закон, решилась на публикацию трудноперевариваемой статьи писателя-детективщика
Дмитрия Черкасова “Курск” не поднимут” (“КП”, 12 июля 2001 г.).
Редакции, видимо, показалось, что дебри математических выкладок и размышлений
вызовут уважение к публикации и читатель заглотит наживку все той же сенсационности.
Флот на выпады газет не отвечает. Он упорно стоит на своем: журналист?
- десять кабельтовых. Подробности? Доложит пресс-служба.
Пресса не унимается? Не спешат ли специалисты, решившие форсировать работы
по подъему лодки? Год — это довольно маленький срок для подготовки такой операции.
Все ли продумано.
Превратив свою жизнь в игру, мы и тут пытаемся ударить друг друга по
рукам и заключить пари: поднимут — не поднимут.
Основной критерий спора — сроки. Нам кажется, что нельзя подготовить
сложнейшую операцию за год. Конечно, если начинать все с нуля. Но, как показывает
жизнь, все сроки в нашей стране должны быть сжаты, иначе мы начинаем забывать,
что задумали сделать.
Да и экономика сейчас вмешивается. Растягивание сроков — удорожание операции.
Что ж, если велено держать журналистов подальше, то будем действовать
по-другому. В нашем распоряжении есть флотская история. Многие страницы ее были
засекречены. Среди тайн, которые хранил флот, была и эта, о которой мы хотим вам
рассказать. Говорят, история не повторяется, но в этом все больше и больше сомневаешься.
Исчезнувшая субмарина
В январе этого года мы могли бы вспомнить об одной из трагических дат в истории
Северного флота. Но поскольку в нашей жизни скорбных событий хватает, то будем
считать, что “круглую” трагическую дату мы отметили, как говорят подводники, “в
режиме молчания”. Кто знал о ней, тот поднял стопки водки в память тех, кого поглотило
море. Ну а кто ничего не знал, тот прожил день 27 января в своих заботах.
А именно в этот день сорок лет назад пропала связь с подводной лодкой С-80,
которая находилась в районе дальнего полигона Баренцева моря. Это примерно там
же, где ныне покоится атомоход “Курск”.
Двумя днями раньше она вышла в море для отработки кратковременной учебно-боевой
задачи. Вел ее капитан 3-го ранга Анатолий Ситарчик. Экипаж состоял из 68 человек.
Лодка С-80 была уникальной. Обычная сормовская “эска” проекта 613, зарекомендовавшая
себя с самой лучшей стороны, была дооборудована двумя герметичными контейнерами
для крылатых ракет. Вид лодки для глаза бывалых подводников был непривычен, и
новое детище тут же прозвали “Каракатицей”.
Каждый выход С-80 в море был испытательным, а потому экипаж пополнялся прикомандированными
проверяющими.
26 января в 23.00 Анатолий Ситарчик доложил о выполнении задания и попросил
“добро” на возвращение на базу.
“Добро” дали, но в полночь связь с лодкой была потеряна.
С-80 исчезла... Два эсминца и спасательное судно, посланные в предполагаемый
район нахождения лодки, вернулись ни с чем.
Первая весть о С-80 поступила 3 февраля. Рыбаки одного из траулеров, промышлявших
в Баренцевом море, выловили тралом сигнальный буй с лодки. Но трал тащили много
миль, где этот буй попал в сети?
Снова был прочесан весь предполагаемый район, но тщетно.
Подводную лодку нашли только через семь лет. С-80 лежала на твердом грунте,
на ровном киле, чуть накренившись на правый борт. Над ней было 200 метров моря.
Отметим для себя дату находки — 23 июля 1968 года. Буквально с этого дня начинается
отсчет уникальных работ, которые предстояло провести морским спасателям.
Лодку было решено поднимать. На этом настаивала Государственная комиссия по
расследованию причин гибели лодки, которой руководил Главный инспектор Министерства
обороны СССР Маршал Советского Союза Константин Константинович Рокоссовский.
К этому времени по распоряжению главы государства и по совместительству главнокомандующего
Вооруженными Силами СССР был расформирован легендарный ЭПРОН — экспедиция подводных
работ особого назначения. Существовавший с 1923 года ЭПРОН накопил богатейший
опыт подъема затонувших судов. По сути это были морские спасатели, обладавшие
техникой и умелыми водолазами, работавшими в экстремальных условиях.
Ничего этого уже не было. Все приходилось создавать заново.
Согласитесь, ситуация схожа с той, что имеет место в нашем военном флоте сегодня.
Трагедия — это стимул
Все тем же распоряжением и все того же главы государства и главкома вновь была
создана экспедиция особого назначения (ЭОН). Перед ней открыли двери всех секретных
и сверхсекретных НИИ. Ее заказы исполнялись в первую очередь.
Флотские спасатели получили целую серию уникальной аппаратуры: гидролокационную
поисковую станцию, подводную телевизионную установку, гидрографический эхотрал
и буксируемый магнитный металлоискатель. Все новинки прошли испытание, для чего
на глубину в двести метров залегала подводная лодка. Со всех приборов были получены
эталонные записи на самописцах.
С помощью этой аппаратуры и нашли С-80. Спустившись, водолазы сообщили, что
легкий и прочный корпус видимых повреждений не имеют. Горизонтальные рули в положении
на всплытие. Вблизи подводной лодки обнаружилось много фрагментов от рыболовных
тралов и снастей.
Руководил обследованием лодки капитан 1-го ранга Сергей Минченко. В 1991 году
он опубликовал в “Морском сборнике” записки об этой операции. Технических подробностей
подъема лодки мы еще коснемся, но в первую очередь военному специалисту запомнилось
пребывание на борту спасательного судна первого заместителя командующего Северным
флотом вице-адмирала, Героя Советского Союза А. Петелина.
“Известно, как сложно работать командиру корабля и любому руководителю в присутствии
высокого начальства, особенно если есть опасность для жизни людей. Ознакомившись
с результатами обследования и уяснив, что особую озабоченность вызывают разноречивые
доклады операторов о положении выдвижных устройств и состоянии рубочного люка
на подводной лодке, вице-адмирал решил лично спуститься в наблюдательной камере.
Он считал, что как подводнику ему будет легче разобраться в обстановке на лодке.
Петелин был старшим по должности и званию, а поэтому его распоряжение подлежало
беспрекословному исполнению. Но за жизнь людей, за организацию и безопасность
спусков отвечал я. С учетом всех этих обстоятельств мне пришлось доложить первому
заместителю командующего флотом, что выполнить его решение не представляется возможным.
Мои доводы вице-адмирал воспринял крайне негативно.
Чтобы как-то избежать назревающего конфликта, в котором мое поведение могло
быть расценено как неисполнение или недисциплинированность, я дал указание находящимся
на борту флагманскому специалисту—водолазу и врачу-физиологу принять по всей форме
зачет от Петелина, проверить его подготовленность как оператора, а также состояние
здоровья, о чем сделать соответствующую запись в водолазном журнале. Однако мои
надежды на отрицательные оценки не оправдались.
...После тщательного осмотра лодки А. Петелин доложил, что входной рубочный
люк закрыт, перископ опущен, антенна радиосвязи и радиолокации, а также шахта
устройства работы дизеля под водой подняты.
Я рад был, что спуск закончился благополучно, и попросил Петелина его спуск
не афишировать, так как мною было допущено нарушение. Он обещал, но обещание не
выполнил, и я имел серьезный разговор с первым заместителем командующего ВМФ”.
В прошлом году серьезным обвинениям подвергся президент России, который не
был в трагедийные дни попыток помощи экипажу “Курска” рядом со спасателями. И,
похоже, прав был президент, сказавший, что он просто не хотел мешать спасателям
делать свою работу. Одно значно, все внимание военных моряков было бы сосредоточено
на президенте. Началась бы гонка рапортов, ломка графиков погружения, нервозность
на кораблях достигла бы апогея, и число жертв могло бы пополниться экипажами подводных
спасательных аппаратов. Такое уже случалось...
Президент рассудил здраво, хотя, по нашим понятиям, и не совсем гуманно.
(Окончание следует)
Вячеслав Федоров
На снимках:
Это все подводная лодка С-80. Она была головной в серии проекта 613. С-80 была
построена на заводе “Красное Сормово” в городе Горьком. В строй вступила в 1956
г.
