Неизвестный Чкалов: СТАЛИНСКИЙ СОКОЛ

Борьба всегда затягивает. Особенно азартного человека. Чкалов был именно таким. Вся страна была втянута в поиск “внутренних врагов”. На общих собраниях клеймили. Начинались громкие процессы с развенчанием. В прессе травили. Все ждали, кто же будет “врагом” завтра. Эйфория сплоченности, общих митингов, собраний, где звучали твердые пламенные речи, придавала уверенность каждому. Человек жил ради страны, ради нее боролся, не зная, что завтра карающий меч может обрушиться и на него.

Чкалов верил в эту борьбу. В коротких статьях, которые он писал для газет, появились обличающие слова. Трудности с испытаниями новых самолетов случались потому, что “были и такие, которые вставляли палки в колесницу могучего роста советской непобедимой авиации”.

Были и такие… Раз такие могут быть — значит, будут.

Биографы Чкалова “деликатно” обошли тему репрессий, которые обрушились на авиацию, и мы не знаем реакцию на них Валерия Павловича Чкалова. Но разве не видел он, как после всех торжеств, связанных с их перелетом через Северный полюс в Америку, тихо исчез Андрей Николаевич Туполев, создавший уникальный и надежный самолет для рекордных полетов — АНТ-25. Поползли упорные слухи, будто бы он “продал Мессершмитту чертежи нового истребителя, который там назвали Ме-110”.

Куда-то подевался Роберт Людвигович Бартини, чьи пассажирские самолеты “Сталь-6” и “Сталь-7” Чкалов видел на Международной авиационной выставке в Париже. Слухи донесли, что он оказался “агентом Муссолини”. Исчезли В. Мясищев — “за связь с троцкистами”, В. Петляков…

Сейчас стало известно, что при Бутырской тюрьме существовало ЦКБ-29 НКВД, где было сосредоточено около двухсот “врагов народа” — главных конструкторов, главных инженеров, крупнейших авиационных специалистов. Все они были чьими-то агентами…

Кроме авиационных чисток шли выявления "врагов народа" во всех отраслях не только науки и техники, но и искусства. Принялись за театры. В формализме обвинили Всеволода Мейерхольда. Разгромную статью в "Правде" написал… Чкалов. Видно же, что слова не его, но есть подпись. И не стало старейшего мастера сцены. Его расстреляли в 66 лет.

Но это была борьба заочная. Надо же было увидеть врага в лицо. И в марте 1938 года Чкалова настоятельно просят быть на процессе Бухарина — Рыкова. Это было одно из первых громких дел, когда на скамье подсудимых оказались известные и уважаемые люди, соратники Ленина по партии большевиков. Судебное заседание вел Генеральный прокурор СССР Андрей Вышинский. Ему предстояло отработать методику ведения процесса. Подобных судилищ впереди будет много.

Чкалов хорошо знал Вышинского по совместным депутатским поездкам.

На процессе Чкалов пытался вникнуть в суть предъявляемых обвинений, но все больше приходил к выводу, что дело шито белыми нитками. Подсудимых, пытавшихся что-то объяснить, резко обрывали. Приговор был суровым - высшая мера наказания.

Можно предположить, что Чкалов был потрясен этим процессом. Своим недовольством по поводу его ведения он поделился с Вышинским, на что тот, улыбнувшись, сказал:

- Наивный вы, Валерий Павлович!

Наивным он был и на очередной встрече со Сталиным, с которым тоже попытался заговорить на эту тему. Здесь он уже встретил твердый взгляд и категорические слова:

- Товарищ Чкалов, мы сами знаем, что делаем. А вы лучше занимайтесь своим делом!

Ходят легенды, что Чкалов тут же покинул кабинет Сталина и даже хлопнул дверью.

"Вождь народов" простил его, позвонив по телефону домой.

- Ну что ты на меня, Валерий, обижаешься!

Чкалов еще не знал, что у Сталина на его счет созрел план. Это должен быть неожиданный шахматный ход, который удивит всех. И он должен быть беспроигрышным... Сталин два раза не проигрывал. А один раз уже случилось.

В конце июля 1937 года он вызвал к себе "на ковер" первого секретаря ЦК ВЛКСМ Александра Косарева. Секретарю пришлось выслушать претензии по поводу неудовлетворительной работы по выявлению и разоблачению врагов. Сталин распекал его за то, что он не оказывает помощи чекистам. Разговор закончился неожиданно: Сталин предложил Косареву возглавить эту работу. Косарев отказался. Через несколько месяцев его не стало. Заметим, ему было 35 лет.

К этому же рубежу подходил и Чкалов.

Прямого свидетельства разговора Чкалова со Сталиным о смене трудовой деятельности нет, но косвенные факты подтверждают, что такой разговор мог состояться. Это подтверждала и жена Валерия Павловича — Ольга Эразмовна Чкалова. Она говорила, что Сталин предлагал Чкалову пост наркома внутренних дел. Надо было разгребать то, что натворил Ежов своими "ежовыми рукавицами". Западная пресса много писала о его кровавых делах. Наркомат внутренних дел выглядел в глазах мировой общественности карательным органом. Его уже начинали сравнивать с фашистским гестапо.

Герой-летчик, любимец народа на этом посту придаст наркомату "человеческое лицо".

Можно догадаться, как отреагировал Чкалов на это предложение. Оно было для него, конечно, неожиданным.

Категорических отказов вождь не терпел. А потом не он один решал:

- Мы тут на политбюро обсуждали, что пора тебе переходить на партийную и государственную работу. Ты уже многое сделал для нашей партии и народа.

Чкалов договорился только об отсрочке. Его ждал новый истребитель, который был так необходим военной авиации.

Сталин, похоже, с отсрочкой согласился.

Чкалов ясно понял, что попал в западню. Можно было ожидать всего, но не этого. Сталин даже соколов любил видеть в клетке.

Отсрочкой он, конечно же, подводил вождя. Теперь у него будет "трудный" разговор с политбюро. Надо убедить товарищей, что Чкалов пока нужен как испытатель.

Предложи, скажем, Сталин другую должность, близкую к авиации, ушел бы Чкалов с летной работы? Видимо, да. Увы, но дни его в авиации были сочтены. В его могучем здоровье оказалась одна слабина - зрение.

В "Личном деле № 268818", которое хранится сейчас в Подольском архиве Министерства обороны, есть несколько свидетельств этого. Еще в 1928 году, когда в Брянске случилась авария самолета, его освидетельствовали, и медики выявили, что "состояние зрения - 0,9".

Чуть позже, при более тщательной медицинской проверке, в справку были внесены коррективы: “Острота зрения правого глаза - 0,7, левого глаза - 0,8…"

И приговор: "На основании наставления ВВС не годен к летной службе, к военной службе годен…"

Загадка, как ему вообще удалось вернуться в авиацию, да еще и к испытательной работе, где, как известно, никаких изъянов в здоровье не допускается.

С годами зрение, естественно, не улучшилось, а требования к летчикам становились жестче. Летать на тяжелых машинах он еще мог — там требования по зрению ниже, в истребительной авиации он уже дошел до своего потолка. Так что каждое медицинское освидетельствование могло оказаться для него последним. Безусловно, свою роль играл и авторитет. Как же Чкалов не будет летать? Пока он был на пике славы, он был неприкасаем.

Так что волей-неволей он должен был подыскивать себе работу поближе к авиации, но подальше от самолетов.

Пост наркома внутренних дел совмещался с постом наркома водного транспорта. И Чкалов будто бы сказал Сталину:

- Иосиф Виссарионович, ну, водный транспорт - это еще куда ни шло. Я с него самостоятельную жизнь начал. Но этот НКВД… Я-то здесь при чем?

Да и как было не понять Чкалову, что он становится у кого-то на дороге. Или Сталин его нарочно подставлял? Ведь он считал, что незаменимых людей нет и летчик мог вполне выполнить роль чекиста. И если этого "душегуба и алкоголика" Ежова обвиняют в излишней кровожадности, то и у Чкалова "врагов" не поубавится. Только теперь ему будут верить, ведь он с "человеческим лицом"

Ольга Эразмовна редко рассказывала о последних днях жизни Валерия Павловича. Она умела хранить тайны. Она не хотела никого обвинять: что случилось — то случилось. И все-таки дети узнали от нее, что в последние дни перед испытаниями нового истребителя Чкалов был чем-то излишне обеспокоен. Дошло до того, что он, ложась спать, клал под подушку револьвер.

В кого он хотел стрелять: в тех, кто придет за ним, в себя?..

Вячеслав Федоров

• Пока Валерий Павлович Чкалов на трибуне лишь как консультант.
• Гибель Чкалова и его взаимоотношения с вождем навсегда останутся тайной. Для Сталина очередная смерть — лишь повод к сплочению рядов. В них не должно быть лазеек для врагов.