1, 2, 3, 4 –
 
 

ВЫБРОС

(Часть IV)

Живы надеждой

Серега заглушил трактор у речки. Дальше он не ходок. Он ни разу не был на поляне, даже не знает, что она из себя представляет.

Для Веры Алексеевны это тоже граница, но она вдруг сказала:

— Пойду с вами, посмотрю, как изгородь поставили.

Мы проверили дозиметр. В его окошечке за тремя нулями появилась цифра 9. Это микрорентгены. Вполне нормальный фон.

 Перешли речку. В кустах вспорхнула пара рябчиков. Сразу же за поворотом тропы открылась поляна. Надеваем резиновые сапоги, повязываем марлевые повязки, как учили на уроках гражданской обороны.

Готовы? Готовы! Тогда вперед!

Цифры на дозиметре заволновались — уже 13. Легкий порыв ветерка — 25. Ржавая конструкция с намертво прикипевшими вентилями — 40. Трава под ногами — 35. Уходящая в землю труба с торчащими из нее приводами — 80. Порыв ветра — 45. Пересохшая лужа с круглой впадиной - 52. Эта впадина и есть провал, который образовался после взрыва. В засохшей грязи отпечатались коровьи следы. Сюда буренушки ходят на водопой, а травку щиплют на этой поляне. В этом году здесь сено не косили, а были времена, когда поляна была уставлена копнами скошенной травы. И опять порыв ветра, на этот раз — 120. Идем на источники радиации. Цифры в окошечке дозиметра устроили настоящую пляску. Зазвенело на 250. Еще одна труба в траве. Ого, здесь уже 480. Физически ощущаем — из земли дует или это нам только кажется. Еще труба. Здесь уже — 500, нет, 520, 560... Все, хватит! Жизнь еще на что-нибудь сгодится.

Тогда, тридцать лет назад, после бегства геологов, сюда первыми заявились мальчишки. Им было любопытно увидеть, что же произошло после взрыва на поляне. А увидели они тот самый провал, но тогда он был поглубже. Парнишки вдоволь полазили по буровой вышке, спускались в провал. В школе они сказали, что никакой нефти нет.

Через три недели они умирали, крича от головной боли, а изо рта шла пена.

Сельские врачи были в полной растерянности. С трудом “подогнали” смертельную болезнь под менингит.

Вскоре с поляны исчез бесхозный бульдозер, его прибрал к рукам колхоз. Насос, что качал воду на буровую, увезли в леспромхоз, и он потом несколько лет служил на поселковом водопроводе. Деревенские мужики растащили по дворам все, что могло сгодиться в хозяйстве.

Лет пятнадцать смерти сельских жителей никто не связывал со взрывом. А диагноз чаще всего был один: рак, рак, рак... Для разнообразия — лейкоз...

Один биолог подсчитал, что от выброса приняло смерть человек 60, не меньше.

Кинешемский район давно уже первый в области по онкологическим заболеваниям.

Говорят: случались аномалии у животных. Однажды родились ягнята без шерсти. Ветеринары поломали головы, да сказали, что это следствие глубокого авитаминоза. И это посреди лугов с разнотравьем. Опять же, появился теленок с пятой ногой. Объяснить это было уже трудно, и специалисты, пожав плечами, сказали: “бывает”.

Сколько же колхозного молока, надоенного от коров, пасшихся на этой лесной луговине, пошло на продажу?

Сколько радионуклидов приняла в свои воды речка Шача, впадающая в Волгу?

Тайна взрыва была раскрыта лишь с десяток лет назад. Тогда исчезла цензура и в печати была опубликована карта всех мирных ядерных взрывов, которую для нас составили немецкие “гринписовцы”. Там был помечен и этот взрыв. Мир знал о нашей опасности, хотел предупредить, но стена секретности стояла непоколебимо.

И до сих пор Минатом неохотно говорит о взрыве. Ни разу за все эти годы никто не выступил перед жителями и не рассказал об опасности, которая поджидает их в лесу. И на дорогах, ведущих к ядерной поляне, вы не увидите ни одного предупредительного знака.

Слово “радиация” до сих пор табу для атомщиков.

— Оснований для тревоги нет, — сказал прилетевший к месту взрыва представитель Минатома.

Конечно, если ты живешь далеко отсюда.

Не будем задавать себе вопрос: а почему по свежим следам не был локализован выброс. И делов-то было, что сгрести землю, захоронить ее, а места прорыва газов забетонировать. Но тогда был бы нарушен режим секретности. А уважаемому академику Б. Литвинову пришлось быть между Хиросимой и Чернобылем, поминать полигоны на Новой земле и в Семипалатинске, неудачный взрыв в Якутии, радиоактивный рассол в степях Оренбуржья и Астраханской области, последствиях взрывов на Каме и вот этот аварийный выброс у деревни Галкино. Но для академика рассуждение о “грязи” — сфера политическая и к науке “никакого отношения не имеет”.

...Когда мы вернулись с поляны, то первое, о чем спросила нас Вера Алексеевна Андриянова:

— Как вы думаете, дело с места сдвинется?

Вопрос остается открытым, как вот уже тридцать лет открыта “дыра” в ядерную преисподнюю, из которой продолжается выброс.

А люди живут надеждой, что их не бросили, их просто временно забыли, дел-то в государстве много.

 

Ивановская область.

 

Мы благодарны главе администрации Кинешемского района Ивановской области Юрия Николаевича Кобылкина за помощь, оказанную в подготовке этого материала.   

 

Вячеслав Федоров

Фото: Николая МОШКОВА

Кстати

За 1949—1990 гг. СССР провел 715 ядерных испытаний в мирных целях. Взорвано 949 ядерных устройств, при том, что некоторые были групповыми.

 

В США провели 1056 испытаний с 1151 взрывом.

 

На четырех нефтяных месторождениях для отработки методов интенсификации добычи нефти и газа были проведены опытно-промышленные работы по использованию ядерно-взрывной технологии: на Грачовском месторождении (Башкортостан) — 5 взрывов, Осинском (Пермская область) — 2 взрыва, Средне-Булыкском (Тюменская область) — 1 взрыв, Гежском (Пермская область) — 5 взрывов.

 

Опытно-промышленная отработка технологии создания ядерными взрывами подземных емкостей в отложении каменной соли была осуществлена в Астраханской области — 15 взрывов, Оренбургской области — 3 взрыва, Республике Якутии—Саха — 1 взрыв, Тюменской области — 1 взрыв.

 

Из 128 промышленных ядерных взрывов 5 оказались аварийными.

 

Суммарная мощность всех ядерных взрывов, произведенных в СССР, равняется 285 мегатоннам. У США — 193.

 

Американцы отказались от “мирных” ядерных взрывов в 1973 году. У нас последний ядерный взрыв был произведен в 1988 году.

 

Сотрудники федерального ядерного центра в Снежинске (Челябинская обл.) ставят вопрос о том, что целесообразно было бы “регулярно проводить специальные подземные ядерные взрывы” для “снятия накопившихся напряжений” и снижения вероятности крупных землетрясений.

 

На снимках:

  1. Глава Ильинской сельской администрации Вера Алексеевна Андриянова согласилась быть нашим проводником.
  2. Исчезающая деревня Галкино.
  3. Одна из последних ее жительниц Анна Ивановна Рябцева.
  4. “Ядерная поляна”. Виден провал от взрыва.
  5. Речка Шача. Она подмывает берег и со временем унесет в Волгу все, что было выбрано взрывом.
 
 
1, 2, 3, 4 –
 
     
   
 
РЕКЛАМА
Проголосуй за Рейтинг Военных Сайтов! Яндекс.Метрика